Неточные совпадения
— Вот он! — проговорила княгиня, указывая на Вронского, в длинном
пальто и в черной с широкими
полями шляпе шедшего под руку с матерью. Облонский шел подле него, что-то оживленно говоря.
— Взяли они это глупое обыкновение нагайками хлестать, — солидно говорил он; лицо у него было сухое, суздальское, каких много, а куртка на нем —
пальто,
полы которого обрезаны.
Морозов быстро посторонился. Тогда в прихожую нырком, наклоня голову, вскочил небольшой человечек, в
пальто, слишком широком и длинном для его фигуры, в шапке, слишком большой для головы; извилистым движением всего тела и размахнув руками назад, он сбросил
пальто на
пол, стряхнул шапку туда же и сорванным голосом спросил...
Самгин успел освободить из
пальто лишь одну руку, другая бессильно опустилась, точно вывихнутая, и
пальто соскользнуло с нее на
пол. В полутемной прихожей стало еще темнее, удушливей, Самгин прислонился к стене спиной, пробормотал...
Не поднимая головы, Клим посмотрел вслед им. На ногах Дронова старенькие сапоги с кривыми каблуками, на голове — зимняя шапка, а Томилин — в длинном, до пят, черном
пальто, в шляпе с широкими
полями. Клим усмехнулся, найдя, что костюм этот очень характерно подчеркивает странную фигуру провинциального мудреца. Чувствуя себя достаточно насыщенным его философией, он не ощутил желания посетить Томилина и с неудовольствием подумал о неизбежной встрече с Дроновым.
Он говорил еще что-то, но Самгин не слушал его, глядя, как водопроводчик, подхватив Митрофанова под мышки, везет его по
полу к пролому в стене. Митрофанов двигался, наклонив голову на грудь, спрятав лицо;
пальто, пиджак на нем были расстегнуты, рубаха выбилась из-под брюк, ноги волочились по
полу, развернув носки.
Самгин ошеломленно опустил руки,
пальто упало на
пол, путаясь в нем ногами, он налил в стакан воды, подал ей порошок, наклонился над ее лицом.
Оформилась она не скоро, в один из ненастных дней не очень ласкового лета. Клим лежал на постели, кутаясь в жидкое одеяло, набросив сверх его
пальто. Хлестал по гулким крышам сердитый дождь, гремел гром, сотрясая здание гостиницы, в щели окон свистел и фыркал мокрый ветер. В трех местах с потолка на
пол равномерно падали тяжелые капли воды, от которой исходил запах клеевой краски и болотной гнили.
Он с нетерпением ожидал Веры. Наконец она пришла. Девушка принесла за ней теплое
пальто, шляпку и ботинки на толстой подошве. Она, поздоровавшись с бабушкой, попросила кофе, с аппетитом съела несколько сухарей и напомнила Райскому просьбу свою побывать с ней в городе, в лавках, и потом погулять вместе в
поле и в роще.
Шея крылась тоже под бородой, а все остальное туловище, точно в мешок, было завернуто в широкое, складками висевшее
пальто, из-под которого выглядывали
полы другого
пальто или сюртука, покрытые пятнами масляных красок.
Мельком взглянув на
пальто, попавшееся ей в руку, она с досадой бросала его на
пол и хватала другое, бросала опять попавшееся платье, другое, третье и искала чего-то, перебирая одно за другим все, что висело в шкафе, и в то же время стараясь рукой завязать косынку на голове.
Все это рваное, линючее, ползет чуть не при первом прикосновении. Калоши или сапоги окажутся подклеенными и замазанными, черное
пальто окажется серо-буромалиновым, на фуражке после первого дождя выступит красный околыш, у сюртука одна
пола окажется синей, другая — желтой, а полспины — зеленой. Белье расползается при первой стирке. Это все «произведения» первой категории шиповских ремесленников, «выдержавших экзамен» в ремесленной управе.
В комнате светло. Перед ней Бертольди развязывает шляпку, на
полу «Учение о пище», у двери двое незнакомых людей снимают свои
пальто, на столе потухший самовар и карточка.
Мать села у входа на виду и ждала. Когда открывалась дверь — на нее налетало облако холодного воздуха, это было приятно ей, и она глубоко вдыхала его полною грудью. Входили люди с узлами в руках — тяжело одетые, они неуклюже застревали в двери, ругались и, бросив на
пол или на лавку вещи, стряхивали сухой иней с воротников
пальто и с рукавов, отирали его с бороды, усов, крякали.
Девушка быстро расстегнула
пальто, встряхнулась, и с нее, точно листья с дерева, посыпались на
пол, шелестя, пачки бумаги. Мать, смеясь, подбирала их с
пола и говорила...
Они шли с Николаем по разным сторонам улицы, и матери было смешно и приятно видеть, как Весовщиков тяжело шагал, опустив голову и путаясь ногами в длинных
полах рыжего
пальто, и как он поправлял шляпу, сползавшую ему на нос.
Он шел в легком сером
пальто, руки в карманах брюк, в зубах папироса, шляпа на затылке; его приятное лицо дружески улыбалось мне. У него был подкупающий вид человека свободного, веселого, и кроме нас двоих, в
поле никого не было.
Личнику Евгению Ситанову удалось ошеломить взбесившегося буяна ударом табурета по голове. Казак сел на
пол, его тотчас опрокинули и связали полотенцами, он стал грызть и рвать их зубами зверя. Тогда взбесился Евгений — вскочил на стол и, прижав локти к бокам, приготовился прыгнуть на казака; высокий, жилистый, он неизбежно раздавил бы своим прыжком грудную клетку Капендюхина, но в эту минуту около него появился Ларионыч в
пальто и шапке, погрозил пальцем Ситанову и сказал мастерам, тихо и деловито...
Но казачок уже давно отнес поднос и графин на место, и остаток селедки съел, и уже успел соснуть, прикорнув к барскому
пальто, а Увар Иванович все еще держал платок перед собою на растопыренных пальцах и с тем же усиленным вниманием посматривал то в окно, то на
пол и стены.
Слышу гвалт, шум и вопли около жандарма, которого поднимают сторожа. Один с фонарем. Я переползаю под вагоном на противоположную сторону, взглядываю наверх и вижу, что надо мной вагон с быками, боковые двери которого заложены брусьями… Моментально, пользуясь темнотой, проползаю между брусьями в вагон, пробираюсь между быков — их оказалось в вагоне только пять — в задний угол вагона, забираю у них сено, снимаю
пальто, посыпаю на него сено и, так замаскировавшись, ложусь на
пол в углу…
На нем длинное и широкое парусиновое
пальто, на голове серая, очень поношенная шляпа, с широкими
полями, сапоги русские, большие, в руках толстая, суковатая палка, за спиной небольшой чемодан, вроде ранца, на ремнях.
Квашнин попал в засаду. В какую сторону он ни оборачивался, везде ему путь преграждали валявшиеся на земле и стоявшие на коленях бабы. Когда он пробовал протиснуться между ними, они ловили его за ноги и за
полы длинного серого
пальто. Видя свое бессилие, Квашнин движением руки подозвал к себе Шелковникова, и, когда тот пробрался сквозь тесную толпу баб, Василий Терентьевич спросил его по-французски, с гневным выражением в голосе...
Когда он захотел спать, то слез с подоконника и растянулся на
полу, рядом с кроватью, положив под голову
пальто.
В это время к квартире Анны Михайловны шибко подкатил на лихаче молодой белокурый барин, с туго завитыми кудрями и самой испитой, ничего не выражающей физиономией. Он быстро снялся с линейки, велел извозчику ждать себя, обдернул
полы шикарного пальто-пальмерстона и, вставив в правый глаз 'стеклышко, скрылся за резными дверями парадного подъезда.
Был холодный, вьюжный день. Кутаясь в
пальто и нахлобучив чуть не на уши старомодный цилиндр, Ханов бодро шагал к Девичьему
полю.
Немного погодя я и сестра шли по лестнице. Я прикрывал ее
полой своего
пальто; мы торопились, выбирая переулки, где не было фонарей, прячась от встречных, и это было похоже на бегство. Она уже не плакала, а глядела на меня сухими глазами. До Макарихи, куда я вел ее, было ходьбы всего минут двадцать, и, странное дело, за такое короткое время мы успели припомнить всю нашу жизнь, мы обо всем переговорили, обдумали наше положение, сообразили…
— Вы говорите — у вас вера, — сказал дьякон. — Какая это вера? А вот у меня есть дядька-поп, так тот так верит, что когда в засуху идет в
поле дождя просить, то берет с собой дождевой зонтик и кожаное
пальто, чтобы его на обратном пути дождик не промочил. Вот это вера! Когда он говорит о Христе, так от него сияние идет и все бабы и мужики навзрыд плачут. Он бы и тучу эту остановил и всякую бы вашу силу обратил в бегство. Да… Вера горами двигает.
— Не могу! не могу, — говорила Настя, ударяя себя одною рукою в грудь, а другою крепко держалась за
полу смотрительского
пальто. — Только дайте мне показать его отцу. Хоть мертвенького показать, — захлебываясь рыданиями, просила Настя.
Я поднял голову и несколько мгновений остался в такой позе неподвижно. Наверху, облокотившись на перила подъезда, стоял небольшого роста коренастый и плотный господин в осеннем порыжелом
пальто; его круглая, остриженная под гребенку голова была прикрыта черной шляпой с широкими
полями. Он смотрел на меня своими близорукими выпуклыми глазами и улыбался. Нужно было видеть только раз эту странную улыбку, чтобы никогда ее не забыть: так улыбаются только дети и сумасшедшие.
Впереди нас и сзади нас шли люди, направлявшиеся туда же, куда и мы, — мужчины в меховых
пальто, женщины в длинных дипломатах и пальмерстонах из претендующей на роскошь материи: шелковые цветы по плисовому
полю, с боа на шеях и в белых шелковых платках на головах; все это входило в подъезд и, поднявшись на несколько ступенек лестницы, раздевалось, обнаруживая по большей части жалко-роскошные туалеты, где шелк заменяла наполовину бумага, золото — бронза, бриллианты — шлифованное стекло, а свежесть лица и блеск глаз — цинковые белила, кармин и тердесьен.
Кальсонер выскочил в вестибюль на площадку с органом первым, секунду поколебался, куда бежать, рванулся и, круто срезав угол, исчез за органом. Коротков бросился за ним, поскользнулся и, наверно, разбил бы себе голову о перила, если бы не огромная кривая и черная ручка, торчащая из желтого бока. Она подхватила
полу коротковского
пальто, гнилой шевиот с тихим писком расползся, и Коротков мягко сел на холодный
пол. Дверь бокового хода за органом со звоном захлопнулась за Кальсонером.
Коротков вошел и изумился. Преждевременно вернувшаяся со службы Александра Федоровна в
пальто и шапочке сидела на корточках на
полу. Перед нею стоял строй бутылок с пробками из газетной бумаги, наполненных жидкостью густого красного цвета. Лицо у Александры Федоровны было заплакано.
Косо улыбнувшись, Коротков прогремел замком, в двадцать рейсов перетащил к себе в комнату все бутылки, стоящие в углу коридора, зажег лампу и, как был, в кепке и
пальто, повалился на кровать. Как зачарованный, около получаса он смотрел на портрет Кромвеля, растворяющийся в густых сумерках, потом вскочил и внезапно впал в какой-то припадок буйного характера. Сорвав кепку, он швырнул ее в угол, одним взмахом сбросил на
пол пачки со спичками и начал топтать их ногами.
Шел толстый, как бочка, Алексей Максимович Симцов, бывший лесничий, а ныне торговец спичками, чернилами, ваксой, старик лет шестидесяти, в парусиновом
пальто и в широкой шляпе, прикрывавшей измятыми
полями его толстое и красное лицо с белой густой бородой, из которой на свет божий весело смотрел маленький пунцовый нос и блестели слезящиеся циничные глазки. Его прозвали Кубарь — прозвище метко очерчивало его круглую фигуру и речь, похожую на жужжание.
В это время двое солдат подняли лежачего и пособили ему держаться на ногах, а один даже обмахнул обшлагом грязь с
полы его
пальто. Раненый, очевидно, под впечатлением сильной боли, плохо сознавал, чтó делается вокруг него, и несвязно бормотал какие-то слова. Солдаты, подхватив его под руки, утащили куда-то.
Полояров протискивался вперед, чтобы быть поближе к кафедре, Анцыфров петушком следовал за ним, держась за
полу его
пальто и подслеповато наступая на ноги всем встречным.
Бритое лицо актера — с выдающимся носом и синими щеками, в мягкой шляпе с большими
полями — наполовину уходило в мерлушковый воротник длинного черного
пальто.
Анна Серафимовна потянула на себя
полы шелкового
пальто. Она не вернется домой до вечера. А вечером засвежеет. Кто знает, быть может, и морозик будет. Ведь через несколько дней на дворе октябрь. Ей дадут что-нибудь там, у тетки. Она не одного роста с кузиной, зато худощавее.
Девушка посмотрела на него искоса и решилась ему помочь. Она взяла у него из рук
пальто, но едва лишь он начал вздевать его в рукава, как она бросила
пальто на
пол и исчезла за вешалкой, где была маленькая дверь в каютку, служившую ей помещением. Из этой каютки на парадную лестницу выходило маленькое зеркальное окошечко, затянутое голубою тафтой.
Как-то вечером пришел Ведерников к Лельке, а ее задержали на собрании ячейки. Вошла она и видит: вешалка снята с крюков и положена на
пол, Ведерников с восковым лицом неподвижно лежит около радиатора, в
пальто и в кепке. Она стала брызгать ему в лицо водой, перетащила к себе на постель. Он пришел в себя. Огляделся. Сконфуженно нахмурился и быстро сел.
Он поправил рукой
полу своего старенького
пальто и покосился на ряд пуговиц, давно поблеклых.
Луна пряталась за облаками, но было настолько светло, что Софья Петровна видела, как ветер играл
полами его
пальто и драпировкой террасы. Видно было также, как был бледен Ильин и как он, силясь улыбнуться, кривил верхнюю губу…
А в эту минуту на крыльце показался начальник с сторожем, вынесшим за ним портфель. Сел начальник в пролетку, кучер хлопнул вожжою и хотел объехать стоявшего Алексея Кириловича, но Кувырков этого не позволил. Он в эту же минуту приподнял
полу своего
пальто, щелкнул себя ладонью по ляжке и понесся орловским рысаком впереди начальниковой лошади.